какого нахуй кота.
Гоша блять ненавидит, когда его будят. он засиделся до двенадцати, потому что готовился к поступлению, потому что читал статьи, потому что - да много у него дел, наука сама себя не постигнет. выписки в толстенный конспект делал - кроме учебы он еще и самообучением занимался, в конце концов. и прошло всего четыре часа. всего четыре. он мог бы поспать до шести. или даже до семи. но проспал до четырех. он берет трубку как-то машинально и утомленно мычит в нее что-то подтверждающее, мол, слушаю. даже глаз не разлепляет - плевать, просто плевать, дайте поспать. а потом он слышит Симу - и сам собой просыпается. и нихрена не понимает. но устало натягивает - и шорты черные, и футболку черную. шорты изрисованы крестами - ну, чтобы его папаша, верун вроде как, побесился. на футболке черной у него выведено белым "спаси и сохрани" (из-за выбранной профессии это все выходит на новый виток иронии). на неуважении Гоши к религии можно построить коммунизм. даже где-то были от этого мерча носки и панамка. но на кой ляд их сейчас искать? Гоша спускает с кровати ноги и нашаривает на тумбочке у кровати пульт переключения освещения в комнате, выбирает скупой, но теплый свет укрытой за песчаного цвета тканью широкой светодиодной ленты над кроватью - так хотя бы не привлечет особо внимания тем, что проснулся. где-то в конце коридора похрапывает сломанным когда-то носом Кантемир.
ну, вообще-то Гоша не очень доволен. нет, он и лабу еще до девяти закончил, и вообще с заданиями быстро разобрался. просто планировал выспаться. и вообще. голос у Симы такой пьяный, что это даже очаровательно. нет, понятно, конечно, что нажираться и приходить ночью в гости кошмар, как неправильно и нетактично, но Гоша думает о другом. что надо достать заранее одежду, что надо набрать в графин воды на утро, что надо на всякий случай достать собственную аптечку, что надо просто уложить Серафима спать. потому что он бы просто так не вел себя...так. ему надо просто дать пространство, в котором он сможет почувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы поспать и отдохнуть. а утром уже можно узнать, что заставило его пойти на...на это все. Гоша минут двадцать сидит в прихожей на тахте - и мог бы подумать что-то из разряда "он просто звонил от друзей и уже спит у них". вместо этого он рационально подходит к вопросу. кому позвонить, чтобы найти телефон по биллингу, рассчитать траекторию пути, если не ответит на телефон. через "скоро". есть ли вещи Симы (конечно есть), чтобы Бубочка взяла след. Гоша терпеливо ждет - в темной прихожей. лай, впрочем, говорит о том, что кто-то пришел. Гоша даже знает кто. у них, в конце концов, видеозвонок на воротах. Собакины вообще мало в чем себе отказывали. босые ступни приятно греет пол. Гоша без разбору залезает в первые попавшиеся ботинки (немного велики, значит, брата) и прямо так выскакивает на улицу. мороза он особо не замечает.
- Буба, солнышко, тихо, - и она замолкает, только беспокойно под руку лезет. собаки не очень любят пьяных. доберманы очень любят грызть, но Бубенчик только лезет миролюбиво под руку, выражает свое беспокойство, ведь алло, там чужой, там пьяный чужой, ты что, ты куда, ты бы хоть нож взял, чем ты его будешь рвать, у тебя же такие слабые клыки. в последнее время, правда, начали немного заостряться.
за воротами - Сима. Буба высовывает голову рядом - и тихо рычит, но как только ее носа касается Собакин ладонью, сменяет гнев на милость. Гоша выдыхает - ну, добрался, с собаками искать не придется. хорошо же. но вид у того просто отвратительный - это вызывает комок нервов куда-то к горлу подступить. или не нервов, а чисто ярости. потому что кто вообще посмел. берегов не видят? меры не знают? Гоша видел берег - ему однажды Сима показал. но так как море далеко, придется топить в ближайшем Тухлом Дунае. там можно на арматуру нарваться, но где наша не плавала, да? Гоша прекрасно знает меры - и весы прекрасно знает, как любой человек науки. как любой тоталитарист в душе - не принимает полумер разве что. поэтому - Тухлый Дунай и арматура. Гоша только приближается к его лицу и принюхивается. ага. пил. курил. понятно. даже в болезненно-бледном свете уличного фонаря видно, что Симе досталось.
- все спят. так что будь потише, ладно? тебе остался последний рывок до моей комнаты. и ты ляжешь. - он говорит спокойно, буквально умиротворяюще шепчет - и берет за запястье, чтобы помочь дойти до двери. спрашивать разрешения кажется какой-то тупостью. с какой вообще нахуй стати.
Гоша заботливый - во многом потому что понимает принцип работы алкоголя. безусловно, если там пырнули в живот так, что ливер полезет, Сима бы не дополз, но надо будет лучше осмотреть на предмет дополнительных травм. может, даже придется будить брата, чтобы сел за сраный руль - поедут к тете Наде, если будет хотя бы подозрение на перелом. Гоша помогает стянуть обувь, собственную стряхивает, миролюбиво и успокаивающе шепча куда-то в ухо "умница, ты просто умница, я тобой так горжусь, ты одолел обувь, осталось победить лестницу" - кому расскажешь, что Гоша Собакин, вот это вот воплощение всего вечного и асоциального, может кому-то в ухо ободряюще ворковать, покрутят пальцем у виска и посоветуют при самом Собакине таких слухов тупых не распускать. а Гоша воркует, придерживает аккуратно - и не особо поддается панике.
иногда Георгий даже благодарен своему отцу. его отец сделал на лестнице дорожку из махрового ковра. так не слышно, как кто-то по лестнице топает.
на всякий случай дверь Гоша прикрывает поплотнее - и только после этого осматривает. чтобы сразу утомленно закатить глаза. Серафим - мальчик из приличной семьи. выглядит как тотальная катастрофа. но все равно эстетика такая, что можно удавиться. что-то в этом есть. может, Гоша просто любит запах крови. Гоша только вздыхает - ага, как же. эстетика. на кресло свое любимое усаживает - и включает напольную лампу пяткой. осматривает - спокойно, но с каким-то железным профессионализмом. от обилия нервов у него слабо дергается правая рука. это мелочи. сейчас важнее всего Сима, конечно же. он всегда важнее всего.
- во что ты ввязался и с кем подрался? - приходится (вообще-то все равно приятно) взять лицо в ладони и внимательно осмотреть. Гоша волнуется, конечно. план был не допрашивать, а спать уложить. но планы приходится менять прямо на ходу. Гоша не ругается - у него предельно спокойный и мягкий тон, он просто должен знать, кому навалять, кого наказать, а кого, так и быть, помиловать, оставив с барского плеча возможность влачить и дальше жалкое существование.